Голиб Саидов - О чём умолчал Мессия… Автобиографическая повесть

Зато, прибыв в Витебск и отзвонившись Наташе, я с пользой провёл оставшееся до отхода автобуса время. Из местных достопримечательностей этого славного города, мне, почему-то, запала одна – о ней говорили все – это знаменитый балкон, с которого выступал А. Гитлер, в период оккупации Белоруссии. Он так и остался стоять перед моими глазами…

А тем временем, страсти в «ставке» разгорелись не на шутку: «Кутузов» (Андрей) невозмутимо продолжая сидеть в своём антикварном кресле и, достав (на всякий «пожарный») семейную реликвию – изящной работы палаш – медленно водил своими пухлыми пальчиками по притупившемуся лезвию, изредка бросая свой иронический взгляд на «Пьера Безухова» (Володю), который, в свою очередь, любой ценой пытался образумить ненормальных людей, не представляющих себе – какую ужасную трагедию несёт война, и всячески старался привести разумные доводы в пользу скорейшего прекращения этой дурацкой затеи, с единственной целью – поскорее разрешить затянувшийся конфликт мирным способом, к взаимному удовлетворению сторон.

Одна лишь, Наташа Ростова, преисполненная великих целей и высоких идей, движимая благородными помыслами, полная решимости и отваги и – между прочим – прекрасно отдающая себе отчёт о возможных последствиях этой сомнительной любовной истории, выглядела на общем фоне артистически изящно и аристократически сдержанно. Она по-прежнему была непреклонна, открыто насмехаясь над всеми и готовая к тому, чтобы встретить уготованную ей судьбу с гордо поднятой головой.

– Он нас всех прирежет, непременно прирежет. – обречённо и тихо, уже в совершенном беспамятстве продолжал то ли причитать, то ли бормотать про себя Пьер, стуча головой о шкаф, лично изготовленный самим фельдмаршалом. Подобную сцену уже невозможно было далее оставить без внимания. Самообладание покинуло светлейшего князя, ревниво и болезненно воспринимавшего неуважительное отношение к шедеврам его творчества. Кутузов проворно засеменил своими ножками к мебели, проверяя, в порядке ли рояльные петли и не расшаталась ли дверца.

– Слушай, прекрати скулить! – не вытерпел он, обращаясь к Безухову. – И вообще, – отойди от шкафа!

– Да, пожалуй, вы правы. – всхлипнул напоследок Пьер. Он достал из нагрудного кармана аккуратно сложенный маленький носовой платочек и, тщательно высморкавшись, подвёл окончательную черту:

– В самом деле, почему я должен разделять вашу участь?! Всё! С меня довольно! Как хотите, но меня увольте: лично я предстоящего кошмара могу не вынести. Так что, господа, прощайте!

– Пока! До встречи! – поправили друзья Володю, который в ответ лишь, кивнул им своей аккуратной головой, еле слышно пробормотав себе под нос: «Ага – на том свете!»

Едва лишь дверь успела захлопнуться за гостем, хозяева дружно поспешили на кухню: обстоятельства незамедлительно требовали срочно принять для храбрости по рюмочке коньяка и приготовится к приближающейся развязке.

До моего приезда оставалось менее часа…

Так говорит Андрюша…

Ремонт в квартире Андрей не доверяет никому: это даже не хобби, это – уже болезнь. Даже мастерские, находящие как в квартире, так и на даче, сделаны на совесть, грамотно оборудованы и обставлены со вкусом. От обилия всевозможных инструментов рябит в глазах. Почти вся мебель в доме изготовлена его руками. Да что там мебель… сама дача спроектирована и построена им лично, начиная от подвала и заканчивая крышей. При всей своей скромности, когда речь заходит о поделках, он, не давая раскрыть мне рта, энергично затаскивает в дом и, переходя из одной комнаты в другую, с гордостью демонстрирует произведения, сотворённые собственными руками. И в самом деле, не восхититься невозможно: видно, что всё сделано с превеликим усердием и любовью. А главное – качественно и добротно. По окончании «экскурсии», Андрюша многозначительно взирает на меня своими ясными восторженными глазами. Всем своим видом, как бы, вопрошая: «Ну, как?».

Не найдя подходящих слов, я только искренне изумляюсь вслух:

– Господи! Андрей, и как это тебе всё удаётся?!

На что он, удовлетворённо крякнув и обратив ко мне свои раскрытые ладони, поучительно произносит:

– У кого – рученьки, а у кого – грабельки!

И-здрасьти-ти-те…

Столица Белоруссии встретила меня шоковой терапией. Первый из них я испытал, едва моя нога ступила из автобуса на абсолютно чистый тротуар. Я поднял голову и огляделся вокруг. Всюду, куда бы ни бросил свой взгляд, была идеальная чистота. Контраст между столицей нашей родины и её белорусской «тёзкой» был настолько разительным и очевидным, что я минут пять стоял как вкопанный, не в силах тронуться с места и ошалело осматривался вокруг. Идеально чистые коробки домов, стерильные улицы и проспекты, аккуратно постриженные газоны и деревья – всё это было непривычным и поразительным для жителя пустынной Азии, провоцируя и подталкивая его к самым невероятным гипотезам и предположениям.

Сперва я решил, что это специально к моему приезду надраили город, однако, тут же вспомнив, что я даже отдалённо не могу приходиться родственником кому-либо из членов тогдашнего политбюро ЦК КПСС, счёл данный факт за некий подвох, в котором во что бы то ни стало, мне ещё предстояло разобраться.

Следующий шок не замедлил сказаться очень скоро, когда самый обыкновенный шофёр самого обыкновенного такси, доставившего меня прямиком почти к самому дому, неожиданно для меня отсчитал и вернул мне… сдачу. Причём, не только рублями, но и …копейками! Сознаюсь, тут мне несколько поплохело. Хреноватенько, скажем, стало. Господи! Что ещё меня ждёт впереди?!

Потыкавшись немного как баран в совершенно одинаковые современные «коробки» и найдя нужный дом, а затем и парадную, я, с огромным и непередаваемым волнением, стал подниматься по лестнице, ведущей меня к счастью. О! Вот, наконец, и дверь, с номером квартиры, за которой томилась моя бедная невольница. «Ничего-о, – мысленно успокаивал я не то себя, не то мою несчастную пташку, – сейчас, моя дорогая, потерпи… немного осталось.»

Обе подмышки были заняты: в одной находилась большая сочная мирзачульская дыня, прозванная в России «торпедой», в другой – не менее тяжеленный арбуз, от которого я так мечтал избавиться, мучаясь на всём протяжении моего длинного путешествия. Руки оттягивали спортивная сумка и пару авосек. Тем не менее, я как-то умудрился нажать на кнопку звонка.

Картину, которая предстала моим друзьям секундами позже, Андрей любит вспоминать всякий раз, как только ему представляется случай, описать излюбленную историю на тему о том, «Как Голиб ехал свататься к моей Наташеньке»